Бугония / Bugonia (2025)

«Бугония» — американская фантастическая комедия две тысячи двадцать пятого года, снятая Йоргосом Лантимосом, который и так уже не раз ходил вокруг «Оскара». Картина камерная, почти театральная, смешивает черный юмор, нервный триллер и странную историю о том, как человек может утонуть в собственных теориях заговора. Главным героем в данном фильме является конспиролог Тедди. Он верит, что главой корпорации является инопланетянин. Более того, парень одержим идеей, что пришелец осуществляет тотальный контроль над живущими на планете людьми. С помощью своего горячо любимого кузена он осуществляет похищение дамы. Заперев женщину в подвале, он начинает ее допрашивать, а также подвергает различным исследованиям.
Тедди требует от пленницы составить послание «андромедийскому императору», мечтает попасть на борт воображаемого корабля и лично обсудить «условия ухода» инопланетян с Земли. Но по мере развития этой странной дипломатической миссии роли начинают ползти. Хладнокровная, острая на язык пленница быстро показывает, что характер у нее крепкий, а голова работает лучше, чем у похитителя. Она ловко нажимает на его слабые точки, и Тедди мечется между позой спасителя человечества и очень приземленными сомнениями, а вдруг все не так, как он себе придумал. Напряжение строится на диалогах, мелких психологических своих и чужих манипуляциях и ощущении, что стены подвала медленно придвигаются ближе. Постановка держится на контролируемом хаосе, когда зрителя постоянно выдергивают из привычных ожиданий.
«Бугония» напрямую отсылает к южнокорейскому фильму «Спасти зеленую планету» и по сути переигрывает тот же замысел: тот же дерзкий тон, но другие акценты. Здесь больше внимания уделено паранойе в мире постправды, эффекту «эхо камеры», когда человеку важнее не докопаться до реальности, а чтобы его голос вообще кто то услышал. Важную роль играет музыка, она не просто подкрашивает фон, а работает как отдельный инструмент давления, то усиливая тревогу, то подчеркивая абсурд происходящего. К финалу становится понятно, что местное безумие — не резкий поворот, а логичное продолжение того, что мы наблюдали с первых сцен, и как раз в этом, возможно, самая тревожная часть истории.